Разобраться в причинах инцидента. Вполне вероятно, что преступления и не было. Если, например, кто-то выложил на частном сервере доступ к базе или резервный файл и забыл настроить права доступа для обращения к данным или кто-то из сотрудников случайно утащил базу данных на носителе, приписать неправомерный доступ к данным нельзя.

Иск может быть использован, как элемент политического давления на Россию.

Данный судебный иск носит не только сугубо коммерческий, но и крайне политизированный, характер. Крым, по сути, был раньше территорией Украины. И с тех пор, как Крым был присоединен к России, подобных инвестиций не было. Стоит проанализировать возможные пути решения проблемы.

Данный судебный иск предъявлять нужно в международном арбитражном суде, так как он является, по своей сути, коммерческим. Именно поэтому, выполнены могут быть только некоторые его положения. Также иск направлен исключительно на защиту инвестиций — того договора, который сама же Украина и разорвала. В этой связи остается вопрос относительно того, насколько власти Украины понимает свою роль и роль Крыма в данном споре.

Если рассматривать Крым исключительно, как возможность отомстить России, то надо сказать, что момент выбран крайне удачный. В то же время, вероятность принятия такого иска минимальна.

С точки зрения России, решение тут простое: украинской компании достаточно было просто зарегистрироваться в российском Крыму. Киев же в этой связи должен признать вхождение Крыма в состав России актом агрессии и, таким образом, вопрос об иске исчезает сам собой. По сути, это только вопрос отношения данного спорного вопроса к политике. А в итоге стоит ожидать взаимных претензий, воспоминаний о старых «грехах» и много политического «хайпа» с обеих сторон.

Инициатива депутата-единоросса Виталия Милонова о правовом регулировании социальных сетей не только вредна, но и полностью безграмотна.

Однако реальной пользы все эти предложения принести не могут. Идея, которая вызывает много вопросов, внесена на рассмотрение парламента для того, чтобы обозначить, что депутат не зря сидит на своем месте.

Если посмотреть в лицензионное соглашение, которое принимает каждый пользователь при регистрации в социальной сети, то видно, что информация там указывается по номеру телефона, который в свою очередь привязан к паспортным данным владельца. Нововведение создаст необходимость двойной верификации при регистрации. А уж сколько вопросов появляется! Кто будет проверять данные и хранить паспортную базу всей страны - непонятно. Как идентифицировать пользователей из-за рубежа, тоже непонятно. В целом сама идея внесена для того, чтобы обозначить, что депутат не зря сидит на своем месте. Реальной пользы от этой инициативы нет.

Для чего необходима регистрация по паспорту по видению Милонова? Исключительно для повышения безопасности граждан. Но что взамен ему дает государство? Ничего. Вообще ничего. И как проверить, на свой ли паспорт проведена регистрация? Также не дано и официального определения социальной сети в законопроекте. Да и как верифицировать 500 миллионов аккаунтов суммарно во всех соцсетях? Главный вопрос!

В «законе Яровой» четко прописаны критерии для слежки за гражданами страны. Закон Милонова даже не формулирует необходимых задач.

Такая практика возмещения ущерба от санкций является стандартной, и ничего нового сейчас не привносится. Большинство оппозиционеров говорят, что все эти люди будут полностью освобождены от уплаты налогов. Но это не так. Они работают в РФ, и на зарубежные активы приходится только часть их бизнеса. По сути, речь идёт о возмещении 3-5% расходов. Можно всю эту ситуацию даже назвать не освобождением от налогов, а имиджевым платежом государства. Но это не исключает финансовые потери. Из-за неуплаты налогов бюджет может потерять до нескольких миллионов долларов, но точные цифры пока назвать крайне сложно. Теоретически налоговой льготой могут воспользоваться не только бизнесмены, но и другие лица, которые попали под санкции. В частности, политики и государственные служащие. Но, по словам, экспертов, это маловероятно.

Тем временем сама идея страхования в том, чтобы человек, попавший в крайне неприятную ситуацию, не понес значительного ущерба. В таком случае полностью дискредитируется идея возмещения ущерба для пострадавшего: если с пешеходов невозможно взыскать ущерб, то ремонт будет на совести самого водителя. Подобные изменений приведут к тому, что "выплаты по ОСАГО вообще прекратятся".

Впрочем, водители при этом могут пострадать. Если взыскивать деньги надо будет с сервиса, то страховщики ни рубля не отдадут водителю, а отправят его судиться напрямую с сервисом.

Страховщики, которые жалуются на то, что ОСАГО приносит очень мало прибыли, получат возможность сделать его более выгодным — такие нововведения "развяжут им руки". Хотя каким образом будет проводиться такая градация, сегодня совершенно непонятно. А все эти изменения в итоге приведут к тому, что сама идея ОСАГО будет еще менее популярна, чем сейчас: большинство водителей могут просто отказаться от нее.

Прожиточный минимум привязывается к такому показателю, как прожиточная способность. А именно, определение необходимого уровня финансирования для разных регионов. Для Дальнего Востока подобная практика имеет место быть в том контексте, что он являлся достаточно закрытым, и как следствие все ресурсы поставляются ему с европейской части России.

При затратах и заработной плате, аналогичных остальной части России, дальневосточники вынуждены более 30% прожиточного минимума отдавать на ликвидацию разницы с европейской частью России. Хотя по идее ситуация должна быть совершенно обратной: потребителю с Дальнего Востока гораздо доступнее морепродукты и другие деликатесы, а, следовательно, и прожиточный минимум должен быть ниже.

Следуя прописанным требованиям, клиники дают необходимый потребителю доступ к сведениям. Это практика весьма полезная, так как зачастую, чтобы что-то узнать о клинике, человек идет в само медицинское учреждение и на месте все узнает. А ведь человек, скорее всего, априори нездоров, и ему не всегда это удобно.

Все это убеждает экспертов в необходимости вкладывать средства в реконструкцию информационного поля клиник. Но помимо законодательных, есть еще и общие ограничения по размещению информации, поэтому большинство клиник имеют только переходные версии сайтов.

Данный закон "О больших пользовательских данных" по своей сути не будет касаться того, какие именно достоверные данные собираются о человеке. Ведь, сама информация Big data не собирается мгновенно. Каждый из оставленных человеком постов, комментариев, фотографий, изменений профиля социальных сетей и инфрмации с почты связывается с конкретным человеком на протяжении долгого времени, другими словами все время, пока человек проводит время в интернете, на него собирается определнного вида досье. Даже если запретить отдельным компаниям собирать эти данные, существуют специальные агенты сбора информации,рекламные агенства и компании-мониторы, которые этим займутся.

В свою очередь, чтобы удалить полностью всю информацию о себе необходимо провести неимоверную работу и позаботиться о большом массиве данных: убрать все сведения из социальных сетей, включая упоминания знакомых, просмотреть весь интернет и стереть все серверные копии. При этом, обычно многие данные не персонализированы, а количество серверов и операторов, которые этим занимаются огромно. Поэтому следует в полной мере осознавать тот факт, что каждая из предлагаемых мер для сокращения числа обработанных данных это не более чем самоуспокоение. Не говоря уже о том, что человек сам не может стереть свой "цифровой след". Для уменьшения эффекта можно только ограничить сбор данных несколькими компаниями, но, к сожалению, на сегодняшний день это все, что возможно сделать. Именно поэтому, для обычного пользователя новый закон не принесет практически никаких преимуществ.

Сама проверка проходит следующим образом: на предприятие приходит постановление о том, что необходимо отчитаться, каким образом организована доступная среда для группы работников. Если таковой не организовано, выносится определенное предписание в адрес компании, и больше проверки не проводится.